Ожогина, Елизавета Кирилловна ("Дневник лишнего человека")

Смотри также Творчество Тургенева

"Она была, очень недурна собой, живого и кроткого нрава. Ее серые, светлые глаза глядели добродушно и прямо из-под ребячески приподнятых бровей; она почти постоянно улыбалась и смеялась тоже довольно часто. Свежий голос ее звучал очень приятно; двигалась она вольно, быстро и весело краснела. Одевалась она не слишком изящно; к ней шли одни простые платья". Е. К. вышла не в своих родителей. В семнадцать лет она была "детски-спокойна и вообще никого не дичилась, но в ней уже началось то внутреннее, тихое брожение, которое предшествует превращению ребенка в женщину". Она "и задумывалась тревожно; с жадностью слушала стихи Пушкина. Красотой заката она была и поражена и глубоко тронута", и слезы проступали у нее на глазах. На вопрос Чулкатурина, отчего она плакала, отвечает, что сама не знает причины своих слез, но ей было "неловко, почти стыдно". "Она ждала, чего? — сама не знала..." "С первого же дня страстно влюбилась в князя N. …Словно молодое деревцо, подмытое волной и уже до половины отставшее от берега, она с жадностью наклонялась над потоком, готовая отдать ему навсегда и первый расцвет своей весны, и всю жизнь свою". После отъезда князя N. "она как будто выросла, выпрямилась", словно определилась. На "ядовитый намек" Чулкатурина ответила дрожащим голосом: "знайте, что я этого человека люблю и всегда любить буду..." "Пустота, страшная пустота" окружила ее после разлуки с князем N. Она уверена, что не могла быть его женой, но с нею сознанье прошлого, недолгого счастья... Она чувствует, что ей необходима не любовь, с объяснениями в которой врывается к ней Чулкатурин, а дружба, поддержка, тихая привязанность человека, в виде Бизьменкова. Она не считает себя несчастной; у нее есть счастливые воспоминания. Она вверяет тайну их Бизьменкову, как доброму другу, и ему же отдает свою судьбу. "Я бы не согласилась, — говорит Лиза в ответ на предложение Бизьменкова выйти за него замуж, — если бы вы только хотели спасти меня, вывести меня из страшного положения", но "я не найду никогда более надежного верного друга".